Я рыдала неделю, вытирая сопли только на момент выхода на связь с сыном по скайпу. Но, к счастью, из монитора на нас смотрел вполне себе довольный жизнью крошка. Он с гордостью демонстрировал свою комнату, которую делил на двоих с каким-то корейским или китайским юношей, рассказывал про школу, уроки, учителей, занятия спортом, футбол. Наши разговоры с ним вдруг стали интересны ему самому - а к концу 9-го класса мне казалось, что этого уже никогда не произойдет, что он теперь на вопрос: «Как дела?» всегда будет отвечать только унылое «нормально». Но расстояние нас неожиданно сблизило. Или, может, ему просто хотелось поговорить по-русски?.. Я не знала, однако решила считать это первым сдвигом в правильном направлении.
Во-первых, ребенок был умыт, жив и здоров, что уже казалось счастьем. Во-вторых, ребенок вдруг начал проявлять ранее несвойственные ему качества. Ну, например, в субботу вечером он засел делать уроки на понедельник. Я даже хотела ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. Но оказалось, что не сделать уроки в его новой школе – вовсе не то, что не сделать их в старой. Тут, оказывается, это было немодно – чувствовать себя на уроке дурак дураком. Некруто, понимаете ли, это было. Да что там, просто полный отстой – приходить с несделанными уроками.
Да, а в-третьих, мы с сыном пошли в ресторан. Заказали еды – ну там, фиш энд чипс, чай и чизкейк. Сидели, ели, болтали, съели. Сын попросил счет, явно пижоня своим продвинувшимся за 2 месяца английским. Официант принес, и тут случилось чудо чудесное. Мой 14-летний мальчик, никогда раньше не демонстрировавший даже малейшего интереса к такому скучному занятию, как изучение счета, вдруг погрузился в него, как в роман «Три мушкетера»... и сказал: «Кстати, а где чизкейк?»
Выяснилось, что чизкейка никто из нас не видел, а в счете он, тем не менее, оказался. Я еще не успела прийти в себя от самого факта – мой ребенок, который забыл в школе 2 567 пар сменной обуви, читает счет! – а он уже встал и направился к официанту выяснять судьбу чизкейка.
Выяснение происходило по-английски – со всеми этими их «йес, сэр», «сорри, сэр», «плиз, сэр!» – и закончилось тем, что нам дали два чизкейка. За счет заведения. Владельцы ресторана даже не подозревали, что на самом деле уже сделали мне подарок: продемонстрировали, что мой ребенок растет и становится существом не только осмысленным, но и боеготовным.
– А чего ты вдруг счет стал читать? – аккуратно спросила я сына. – Что, тут часто обсчитывают разве?
– Вроде нет, – пожал плечами он. – Просто когда у тебя 200 фунтов на все, а вы с отцом в Москве, надо как-то понимать, сколько платить. Привычка.
– А чего ты вдруг счет стал читать? – аккуратно спросила я сына. – Что, тут часто обсчитывают разве?
– Вроде нет, – пожал плечами он. – Просто когда у тебя 200 фунтов на все, а вы с отцом в Москве, надо как-то понимать, сколько платить. Привычка.
– А-а-а-а, – сказала я. А про себя подумала, что плата за обучение в Англии не такая уж большая. Ни за какие деньги в Москве мы не добились бы такого блистательного результата в столь короткий срок. Просто потому, что были бы рядом. Сам факт нашего присутствия иногда мешает подросткам вырасти. Куда бы нам научиться себя девать иногда?
